1. Трудности создания гетто
В 1941 году немецкий генеральный консул предложил японцам устроить для евреев гетто...
В связи с созданием гетто было объявлено, что все евреи, прибывшие из Центральной Европы, должны переселиться в зону Вайсайда, то есть туда, где проживали мы. В этой зоне жило много русских, в основном бедных, в ней располагались русские лавочки и православная церковь. Постановление гласило, что евреи могут работать в любом месте, но обязаны возвращаться в пределы гетто к семи часам вечера (в Шанхае рано темнеет, он находится на одной параллели с Каиром). Сразу же возник вопрос о <...>, у них рабочий день только начинался с семи вечера. Как решили эту проблему, не знаю.
О ком идет речь, думаю, вполне понятно. Но, по традиции, сделаем из этого мини-ЧГК (комменты с ответами традиционно же не скринятся).
2. Экуменизм по-шанхайски
Нашим соседом был кондитер Фельдман из Австрии. Он построил большую печку внизу и стал печь торты и пирожные для разных кафе, которых было великое множество. На еврейскую Пасху в его кондитерской выпекали мацу, а на православную - куличи.
На одном из курсов отделения гражданских инженеров училось всего четыре студента: два китайца и два брата Сукеники - Михаил и Александр. Канцлер университета так и называл этот курс объединенным именем «Les Soukeniks - Сукеники». Братья праздновали не только католическую пасху, но и еврейскую, чему китайцы были весьма рады - для двух китайцев профессора не хотели приходить на курс читать лекции. Мы, правда, праздновали еще и русскую пасху, но китайцы от этого ничего не имели.
3. Искусство убеждения начальства
Содержать больницу было трудно, так как китайцы постепенно увеличивали налоги, а инфляция требовала постоянного повышения зарплаты обслуживающему персоналу. Плата от больных полностью не окупала расходов. Самыми «доходными» были, конечно, хирургические койки, поэтому все восприняли как катастрофу, когда в операционном блоке сломался автоклав, в котором стерилизовали инструменты и перевязочный материал. Нет автоклава - нет стерилизации - нет хирургии. Экстренно собрался совет директоров больницы, в состав которого входили несколько наиболее крупных еврейских бизнесменов, а также доктор Бронштейн и доктор Розенкевич. Совету было доложено, что починить автоклав нельзя и надо покупать новый. Решили искать, где его можно купить. На следующем заседании членам совета сообщили, что есть новый американский автоклав, но за него просят что-то около десяти тысяч американских долларов. Начался диспут. Сумма была очень большая, и в разгаре спора нервы участников не выдержали. Один из директоров, бизнесмен, воскликнул: «Неужели нет более дешевого способа стерилизации?» Розенкевич, доведенный до белого каления, отрубил: «Есть! Надо просто кастрировать всех членов директората». Аргумент показался логичным и убедительным, и новый автоклав был куплен - преодолена очередная трудность.
4. Набожный доктор и распятый тфилин
Главным врачом еврейской больницы был прекрасный хирург и замечательный человек - доктор Бронштейн, года на четыре раньше меня окончивший университет «Аврора» и прошедший специализацию по хирургии в Марсельском университете. Он был очень религиозен, это ощущалось во всем: у входа в операционный блок на косяке двери была привинчена филактерия (маленький серебряный цилиндрик, в который запаяна бумажка с еврейской молитвой); перед началом разреза кожи он всегда произносил «Cum Deo» (С Богом)... В этой больнице оперировали британец Бертон и нацист (по-моему, поневоле) Шварценбург.
Что это было на самом деле, думаю, понятно.
Ну и для разнообразия - еще один отрывок, не про евреев, из которого мы тоже сделаем мини-ЧГК:
Доктор Андерсон рассказывал мне, как в Сингапуре лечил от гонореи почти весь экипаж голландского торгового судна, которое в Амстердаме взяло на борт женщину-повара. Она была больна гонореей и за отдельную плату заразила весь экипаж от капитана до младшего кочегара. Сначала моряки скрывали друг от друга, что у них появились симптомы гонореи, но вскоре стало ясно, что больны все. Судно шло в Батавию (Джакарта), но капитан решил завернуть в Сингапур. Он боялся, что в голландском порту его корабль станет предметом насмешек всей колонии.
Случай действительно анекдотический, хотя и печальный. После истории с «...» это, по-моему, самая крупная катастрофа на нидерландском торговом флоте.