В наши дни, когда хасидизм давно стал майнстримом, и хасиды отличаются от других ультра-ортодоксов разве что одеждой, многие искренне не понимают, почему появление хасидизма вызвало в свою время столь бурную реакцию еврейского истеблишмента. Факты, приведенные Марком Шапиро (стр. 91-93), возможно, помогут понять это немного лучше.
Известный хасидский мыслитель Меир-Йегуда Шпирa (1846-1908, Ор ле-Меир, Итро) рассказывает следующую историю об одном из первых хасидских цадиков, р. Менахем-Менделе из Риманова.
Как-то в Йом Кипур он прочел вечернюю молитву исхода праздника столь рано, что людям вокруг показалось, что еще день. Он велел принести меду, и вяыпил, и все удивились. Тогда святой рабби сказал, что им не следует удивляться, поскольку он видел на небесах, что небесные врата уже закрылись, и что грехи уже прощены, поэтому сейчас уже другое время, принадлежащее следующему дню.
Говоря проще, р. Мендель, исходя из собственных мистических соображений, заявил, что небесный Йом Кипур якобы закончился раньше, чем земной, еще до захода солнца. И, исходя из этого, публично нарушил святость этого дня!
Сообщение Шпиры - не единственное упоминание об этом инциденте. Согласно другой версии, которую приводил венгерский раввин Шломо Тейтельбаум, р. Менахем-Мендель, исходя из тех же соображений, приказал сделать гавдалу сразу после полудня.
Вообще, как пишет Шапиро, ребе из Риманова был тот еще кадр, всей своей жизнью доказывавший гуманность еврейской религии. Что стало бы с тогдашним русским попом, заяви он во всеуслышанье, что он Иоанн Богослов или Сергий Радонежский? А у евреев подобные подвиги не помешали стать уважаемым духовным лидером:
Он говорил: я рождался уже сотни раз. Я автор всех величайших философских сочинений, я Маймонид. По его словам, в одном из прошлых воплощений он был первосвященником, поэтому в молитве Судного дня, где описывается служение первосвященника в Храме, говорил не "и так он говорил", но "и так я говорил".
Однако игры со временем (и законом) позволяли себе и другие хасидские лидеры, и не только первых поколений. Так, Авраам Петроковский (Пискей тшува, 3:265) приводит следующую историю о р. Ханоxе-Генехе Левине (1798-1870), известном как коген из Александрова:
Как-то раз святой учитель просидел и проговорил со мной всю ночь, пока не настало утро. Тогда он взял часы, и перевел их на несколько часов назад, и прочел вечернюю молитву. Это не значит, что он молился позже положенного времени, просто своим поступком он изменил небесный порядок, [так что по "небесному времени еще была ночь].
Про еще одного ребе, Нехемью-Иехиэля из Быхавы (1808-52) рассказывали, что-как-то в Новолетие он приказал ученику выловить рыбу, а когда тот удивился, что это запрещено, объяснил, что это, де, вопрос жизни и смерти. Эта история была приведена в варшавском издании книги Маасе Нехемья (1913). И попала в монографию Шапиро, поскольку из иерусалимского переиздания (1956) упоминания о Новолетии исчезли. Что и не удивительно - став истеблишментом, хасиды, естественно, не очень хотели вспоминать о подобных подвигах отцов-основателей.