Ибо пришельцами вы были в земле Египетской
В связи с бурными обсуждениями темы беженцев блоггерами и просто гражданами определенного происхождения, позволю себе еще несколько цитат из монографии Будницкого и Полян Русско-еврейский Берлин (1920—1941)
Сначала, впрочем, небольшая историческая справка. После 1917 года в бывшей Черте оседлости происходило ровно тоже, что в нынешней Сирии - гражданская война на несколько фронтов со всеми вытекающими. Едва ли не сильнее всего это ударило по евреям, как в силу традиционной юдофобии, так и потому, что им пришлось расплачиваться за грехи советской власти, которую многие считали еврейской и/или проеврейской.
По мнению известного блоггера, евреям в этой ситуации следовало с оружием в руках противостоять, и т.д. И некоторырые так и делали. Однако их число было ничтожным по сравнению с теми, кто пошел иным путем:
Восточноевропейские евреи, спасаясь от погромов и голода, бежали на запад...Евреи были третьей по численности этнической группой российской эмигрантской общины в Германии, после собственно русских и русских немцев
Ну а теперь - собственно амбула, сиречь цитаты:
1. Беженцы и документы
Тысячи беженцев, жилищная ситуация и состояние документов которых не удовлетворяли правилам проживания иностранцев в Германии, не проходили регистрацию, боясь высылки или какого-либо иного наказания, и потому оставались за рамками официальных данных...Дореволюционные паспорта были недействительны, действующих советских паспортов (или паспортов какого бы то ни было другого государства) у бесподданных не было. В феврале 1920 года в Шойненфиртеле, еврейском районе Берлина, полиция провела рейд, окончившийся арестом жителей, не имевших документов, – таких жителей на улицах района оказалось немало.
2. Беженцы и криминальная ситуация
В условиях отрыва от традиционной жизни, переезда из замкнутой общины в большой город в среде восточноевропейских евреев появились две новые социальные проблемы: воровство и проституция. Особенно трудно поддавалась искоренению проблема проституции. Действия Союза еврейских женщин (Jüdischer Frauenbund), который пытался бороться с проституцией, привлекая к ней общественное внимание, не имели эффекта, поскольку еврейские религиозные лидеры предпочитали эту проблему замалчивать.
3. Интеграция и санитарное состояние
В Берлине, где проживало большинство восточноевропейских евреев, существовали районы их компактного расселения. Состоятельные представители русско-еврейской эмиграции селились в западном и северном Берлине, особенно типичным для русско-еврейской эмиграции считался район Шарлоттенбург. Большинство же бедного населения было сосредоточено в районе Шойненфиртель на северо-востоке Берлина. Жилищные условия были гораздо хуже, чем в среднем по городу: по данным инспекции района, проведенной в 1925 году, на один гектар площади в Шойненфиртеле приходилось 1477 жителей (в среднем по Берлину – 296), 8,5 % всех квартир представляли собой чердачные помещения180. В условиях скученности и антисанитарии в Шойненфиртеле население страдало от эпидемий и педикулеза.
4. Реакция принимающего общества
Восточноевропейские евреи не были желанными гостями в Германии. Для немцев восточноевропейские евреи были «чужаками», они выглядели не так, как европейцы, придерживались иных обычаев, были, казалось, отсталыми, говорили на непонятном языке. Их большая численность, чуждость и неизбежные попытки найти жилье и работу в нищей послевоенной Германии сослужили им дурную службу. Веймарскую Германию захлестнула сильнейшая волна антисемитизма: немцы, потрясенные поражением Германии в войне, часто обвиняли собственных евреев в саботаже, предательстве и шпионаже в пользу противников, скудное и нестабильное послевоенное существование заставляло немцев видеть в еврейских мигрантах нахлебников, конкурентов за квартиры и рабочие места, спекулянтов и попрошаек.
В общественном сознании восточноевропейские евреи представали жадными, пронырливыми, аморальными; их обвиняли в спекуляции драгоценными металлами и хлебом и т.д. Во время финансового кризиса 1923 года в нескольких городах Германии, а также в Шойненфиртеле, районе компактного проживания еврейских мигрантов в Берлине, происходили погромы, которые удалось остановить только после обращения к министру внутренних дел К. фон Северингу134. Самая крупная волна погромов в Шойненфиртеле лишь на несколько дней предшествовала гитлеровскому пивному путчу в Мюнхене.
В работе «Восточноевропейские евреи в Германии» (1923) Бернштейн опровергает стереотипы относительно остъюден, распространенные в среде правых (восточноевропейские евреи паразитируют на немецком обществе, гнушаются физическим трудом, занимаются спекуляциями, они морально неполноценны и т.д.)
Темы "агенты ГПУ, проникшие под видом беженцев", монография не касается. Но если таковые имелись - не удивлюсь.
Сначала, впрочем, небольшая историческая справка. После 1917 года в бывшей Черте оседлости происходило ровно тоже, что в нынешней Сирии - гражданская война на несколько фронтов со всеми вытекающими. Едва ли не сильнее всего это ударило по евреям, как в силу традиционной юдофобии, так и потому, что им пришлось расплачиваться за грехи советской власти, которую многие считали еврейской и/или проеврейской.
По мнению известного блоггера, евреям в этой ситуации следовало с оружием в руках противостоять, и т.д. И некоторырые так и делали. Однако их число было ничтожным по сравнению с теми, кто пошел иным путем:
Восточноевропейские евреи, спасаясь от погромов и голода, бежали на запад...Евреи были третьей по численности этнической группой российской эмигрантской общины в Германии, после собственно русских и русских немцев
Ну а теперь - собственно амбула, сиречь цитаты:
1. Беженцы и документы
Тысячи беженцев, жилищная ситуация и состояние документов которых не удовлетворяли правилам проживания иностранцев в Германии, не проходили регистрацию, боясь высылки или какого-либо иного наказания, и потому оставались за рамками официальных данных...Дореволюционные паспорта были недействительны, действующих советских паспортов (или паспортов какого бы то ни было другого государства) у бесподданных не было. В феврале 1920 года в Шойненфиртеле, еврейском районе Берлина, полиция провела рейд, окончившийся арестом жителей, не имевших документов, – таких жителей на улицах района оказалось немало.
2. Беженцы и криминальная ситуация
В условиях отрыва от традиционной жизни, переезда из замкнутой общины в большой город в среде восточноевропейских евреев появились две новые социальные проблемы: воровство и проституция. Особенно трудно поддавалась искоренению проблема проституции. Действия Союза еврейских женщин (Jüdischer Frauenbund), который пытался бороться с проституцией, привлекая к ней общественное внимание, не имели эффекта, поскольку еврейские религиозные лидеры предпочитали эту проблему замалчивать.
3. Интеграция и санитарное состояние
В Берлине, где проживало большинство восточноевропейских евреев, существовали районы их компактного расселения. Состоятельные представители русско-еврейской эмиграции селились в западном и северном Берлине, особенно типичным для русско-еврейской эмиграции считался район Шарлоттенбург. Большинство же бедного населения было сосредоточено в районе Шойненфиртель на северо-востоке Берлина. Жилищные условия были гораздо хуже, чем в среднем по городу: по данным инспекции района, проведенной в 1925 году, на один гектар площади в Шойненфиртеле приходилось 1477 жителей (в среднем по Берлину – 296), 8,5 % всех квартир представляли собой чердачные помещения180. В условиях скученности и антисанитарии в Шойненфиртеле население страдало от эпидемий и педикулеза.
4. Реакция принимающего общества
Восточноевропейские евреи не были желанными гостями в Германии. Для немцев восточноевропейские евреи были «чужаками», они выглядели не так, как европейцы, придерживались иных обычаев, были, казалось, отсталыми, говорили на непонятном языке. Их большая численность, чуждость и неизбежные попытки найти жилье и работу в нищей послевоенной Германии сослужили им дурную службу. Веймарскую Германию захлестнула сильнейшая волна антисемитизма: немцы, потрясенные поражением Германии в войне, часто обвиняли собственных евреев в саботаже, предательстве и шпионаже в пользу противников, скудное и нестабильное послевоенное существование заставляло немцев видеть в еврейских мигрантах нахлебников, конкурентов за квартиры и рабочие места, спекулянтов и попрошаек.
В общественном сознании восточноевропейские евреи представали жадными, пронырливыми, аморальными; их обвиняли в спекуляции драгоценными металлами и хлебом и т.д. Во время финансового кризиса 1923 года в нескольких городах Германии, а также в Шойненфиртеле, районе компактного проживания еврейских мигрантов в Берлине, происходили погромы, которые удалось остановить только после обращения к министру внутренних дел К. фон Северингу134. Самая крупная волна погромов в Шойненфиртеле лишь на несколько дней предшествовала гитлеровскому пивному путчу в Мюнхене.
В работе «Восточноевропейские евреи в Германии» (1923) Бернштейн опровергает стереотипы относительно остъюден, распространенные в среде правых (восточноевропейские евреи паразитируют на немецком обществе, гнушаются физическим трудом, занимаются спекуляциями, они морально неполноценны и т.д.)
Темы "агенты ГПУ, проникшие под видом беженцев", монография не касается. Но если таковые имелись - не удивлюсь.