В одном из перлюстрированных писем некий служащий рязанской земской управы сообщал некоему Орлову в Швейцарию об торжествах в связи крупным событием тогдашней жизни:
Заготовили список имен представителей земства, дворянства; список этот передается губернатору, а тот передает жандармам, которые будут налагать свое veto! Служащий со мной рассказывал, как у него в доме делали обыск: в доме, во дворе, в погребах, в подполье, и подобные обыски делаются у всех живущих близ линии. В день приезда [царя] приказано вывесить всем флаги. Много народу живет в лачужках: это просто нищие, коим есть нечего; сколько они ни просили, протестовали, кричали, что не на что, – но на это кричали вдвойне, чтобы флаг был, иначе будет плохо. На все дома, стоящие близ линии, в день проезда на окнах наложены будут печати, дабы не вздумали окна отворять; выходить на крыльцо строжайше запрещено, сидеть должны все в комнатах. <…> Вот как встречаем мы кормильца-царя!
Желающие поугадывать могут, не заходя под кат, попробовать угадать, о каком событии идет речь.
Под катом же отметим, что автор письма если и преувеличивает, то, скорее всего, не сильно. Ибо распоряжение губернатора в связи с организацией тогдашних торжеств.
Приказ жителям селений по пути высочайшего следования от г. Арзамаса в Саровскую пустынь и Дивеевский монастырь и обратно
1. Жители каждого селения, чрез которое будет следовать высочайший проезд, собираются у своей околицы к определенному часу, который будет указан земским начальником, в район которого входит соответствующее селение, и группируются там по обе стороны дороги.
Сельский староста, сотские и десятские проверяют, чтобы никто из посторонних, к жителям селения не принадлежащий, в группе не был. Если же случайно кто-либо из посторонних явится и не будет времени его совсем удалить, то он становится за группу под надзор полиции или благонадежных лиц.
От линии проезда группы стоят около десяти саженей.
Расходиться жители могут с разрешения старшего полицейского офицера, когда последний экипаж скроется из вида.
5. При въезде в селение разрешается жителям устраивать арки и украшать дома свои зеленью и флагами.
Кстати, с интересом узнал, что с этим же событием были связаны обстоятельства, заставляющие вспомнить Достоевского и даже Довлатова:
В 1902 и 1903 годах были проведены два секретных обследования останков старца, но нетленного тела в гробу не оказалось, а по широко распространенному народно-православному представлению мощи святого предполагают нетленность его останков. Между тем в июне 1902 года императрица Александра Федоровна настоятельно потребовала канонизации старца. Тамбовский епископ Дмитрий был смещен с кафедры за отказ подписать акт, содержавший ложные утверждения. В результате в июне 1903 года были опубликованы «Акт освидетельствования мощей» и статья митрополита петербургского Антония (Вадковского) «Необходимое разъяснение». В ней митрополит разъяснял ошибочность обыденного представления о мощах, подчеркивая, что «святость старца Серафима определялась не свойством его останков, а верою народа и многочисленными чудесами». 19 июля 1903 года было объявлено о канонизации старца.
На деле, как показывает перлюстрация, даже в кругах российской верующей элиты имелись немалые сомнения и выраженный критический настрой в отношении этого события. Директор императорского лицея А.П. Соломон писал в конце июня отцу в Рязанскую губернию: «В Петербурге много разговоров по поводу мощей Св. Серафима. Опасаются, что отсутствие нетленного тела может вызвать в народе соблазны. Рассказывали, что монахи Саровской пустыни были против открытия мощей, говоря, что “мощей нет”.
В начале июля обер-прокурор святейшего синода Победоносцев получил анонимное письмо, которое, по всей видимости, было послано человеком вполне православным и вполне верноподданным. Автор письма обращал внимание синода на явное несоответствие между протоколом вскрытия гроба Серафима, представленным синодальной комиссией, и старыми монастырскими записями, запечатлевшими похороны саровского затворника. В протоколе синодальной комиссии было засвидетельствовано, что в руках старца находился металлический крест, а монастырские записи, послужившие источником для многочисленных житий Серафима, утверждали, что семьдесят лет назад монахи Саровской обители вложили в руки почившего в Бозе старца Серафима «финифтяное изображение преподобного Сергия».
Безымянный корреспондент обер-прокурора сделал предположение, что синодальная комиссия обрела не те мощи, что найденные в гнилой колодине «останки вряд ли принадлежат преподобному Серафиму, а по всей вероятности, Марку-затворнику, нетленное же тело преподобного Серафима еще находится в земле». Согласно монастырской летописи, Марк-затворник умер пятнадцатью годами ранее Серафима.