В во-вторых, спешу сообшить, что в "Лехаиме" опубликовали приуроченую к Хануке статью Александр Македонский – тоже (еврейский) герой, в написании которой аз, многогрешный, приннимал определенное участие.
К сожалению, журнальный вариант вышел с небольшими сокращениями, поэтому привожу здесь полный текст.
Говоря о взаимоотношениях греков и иудеев, большинство из нас в первую очередь вспомнит восстание Хасмонеев против царя Антиоха IV Епифана. Некоторые, возможно, так же припомнят греческий перевод Торы, осуществленный по инициативе египетского царя Птолемея II Филадельфа. Однако еврейские источники свидетельствуют, что первый контакт двух цивилизаций состоялся гораздо раньше, уже во время персидского похода Александра Македонского.
Сведения об исторической встрече македонского царя и еврейского первосвященника Шимона праведника приводят и Вавилонский Талмуд (Йома, 69а), и Иосиф Флавий. Согласно талмудической версии, прослышав о приближении греческой армии, самаритяне направили к Александру посольство, и убедили его предпринять поход на Иерусалим и разрушить еврейский Храм. Поскольку отношения евреев и самаритян не сложились еще во времена Эзры – самаритяне считали себя потомками десяти колен, тогда как репатрианты из Вавилона объявили их потомками язычников, переселенных в Израиль Ассирией, и не допустили их к восстановлению Храма - эта версия выглядит достаточно правдоподобно. Впрочем, нельзя исключить, что евреи ретроактивно приписали врагу собственные мотивы – как известно, что Иоханан Гиркан, правитель из династии Хасмонеев, разрушил самаритянское святилище на горе Гризим.
Узнав о грозящей опасности, тогдашний первосвященник Шимон совершил беспрецедентный поступок: облачился в священническое облачение, и отправился на встречу царю. То, что произошло далее Талмуд и Флавий описывают очень похоже:
Йома, 69а (Перевод С. Фруга): Едва взглянув на Шимона, царь сошел с колесницы и поклонился ему.
Видя это, приближенные Александра воскликнули:
- Тебе ли, великому царю, кланяться иудею этому?!
- Лицо этого человека, — отвечал царь, — живое подобие лика ангела победы, в битвах предшествующего мне.
предшествующего мне.
Иудейские древности, 11:8:5: Александр еще издали заметил толпу в белых одеждах и во главе ее священников… выступил вперед, преклонился пред именем Божиим и первый приветствовал первосвященника…Тогда Парменион подошел к царю и на вопрос, почему он теперь преклоняется перед первосвященником иудейским, когда обыкновенно все преклоняются пред Александром, получил следующий ответ: "Я поклонился не человеку этому, но тому Богу, в качестве первосвященника которого он занимает столь почетную должность. Этого [старца] мне уже раз привелось видеть в таком убранстве во сне в македонском городе Дии, и, когда я обдумывал про себя, как овладеть мне Азией, именно он посоветовал мне не медлить, но смело переправляться [через Геллеспонт].
Естественно, ни о каком разрушении Храма речь после этого уже ни шла – напротив, Александр приказал разрушить святилище самих самаритян. (Согласно преданию, это произошло 25 тевета, поэтому в эпоху II Храма на этот день не назначали общественных постов).
Схожим образом описывает эту встречу и Флавий. По его свидетельству, Александр не только не тронул еврейское святилище, но и гарантировал всем иудеям полную свободу вероисповедания, после чего многие из них добровольно вступили в его войско: «Когда же первосвященник испросил разрешения сохранить им старые свои законы и освобождения на седьмой год от платежа податей, царь охотно согласился на это. Равным образом в ответ на просьбу разрешить также вавилонским и мидийским иудеям пользоваться прежними законами он охотно обещал им исполнить все их просьбы. Когда же он сам обратился к народу с предложением принять в ряды своих войск всех, кто того захочет, причем им будет предоставлено право не изменять своих древних обычаев, но жить, не нарушая их, многим очень понравилось это, и они согласились участвовать в его походах».
Сюжет о героях, явившихся завоевателю во сне или в виде призраков, и тем самым спасших свой народ, был весьма популярен в античной литературе. Кроме того, никто из античных историков, описывавший походы Александра, не упоминает о том, что Александр Македонский побывал в Иудее - согласно их сведениям, взяв финикийский город Тир, македонская армия двинулась побережьем к Газе, а оттуда в Египет. Ничего не пишет об этом и автор первой книги Маккавеев – одного из первых еврейских источников, где упоминается имя Александра (Мак. I, 1:1-6). Поэтому некоторые исследователи полагают, что весь рассказ о встрече греческого царя и еврейского первосвященника является красивой легендой. Нам, однако, этот вывод кажется преждевременным - не следует забывать, что Иерусалим лежал вдали от основных коммуникаций, никаких сражений в Иудее не было, а небольшой конный отряд мог подняться в Иерусалим и вернуться буквально за несколько дней, поэтому неудивительно, что такая частная экспедиция могла остаться незамеченной.
В древнем мире цари не только правили и водили войска в поход, но и нередко выступали в роли судей (вспомним хотя бы знаменитый библейский рассказ про суд царя Шломо). Поэтому неудивительно, что в трактате Сангедрин, 91а мы находим несколько рассказов о том, как различные народы пытались судиться с евреями перед Александром. (Разумеется, все эти предания являются чистейшим вымыслом – невозможно представить, что в четвертом веке до нашей эры языческие народы знали Тору так хорошо, чтобы использовать ее в качестве судебных аргументов).
Главным героем этих рассказов стал некто Гебига бен Псиса, эдакий еврейский Ходжа Насреддин. Всякий раз, когда еврейские мудрецы опускали руки, он предлагал взять на себя защиту Израиля, мотивируя это так: «Победят они – скажут: невежду победили; если же я возьму верх, скажут: Тора Моше вас победила», - после чего всякий раз оставляет противника в дураках.
Первыми, кто вызвал евреев на суд царя, стали переселившиеся в Африку потомки кнаанейцев – возможно, жители Карфагена, основанного финикийцами, которых еврейская традиция считает потомками Кнаана, сына Хама. Представ перед царем, они заявили: «Страна Кнаан принадлежит нам, ибо сказано: «Земля Кынаан по ее границам» (Бемидбар, 34:2), Кнаан же – наш предок». Мудрецы Израиля не нашлись, что ответить, однако Гебига не растерялся: ««Проклят Кнаан: раб рабов будет он у братьев своих» (Берешит, 9:25). Если же раб приобрел имение – кому оно принадлежит, и чье это имение? Естественно, его хозяину».
Вторыми в качестве истцов выступили египтяне, потребовавшие вернуть все золотои серебро, которые их предки забрали во время Исхода, когда «Господь дал милость народу в глазах Египтян; и те давали им; и обобрали они египтян» (Шмот, 12:36). В ответ Гебига предложил устроить взаимозачет – пусть египтяне сначала оплатят труд шестисот тысяч еврейских рабов, которым они не платили ни гроша.
Последними попытали счастью потомки наложниц Авраама, заявившие свои права на Землю Израиля, поскольку Ишмаэль, сын Агарь, был старше Ицхака, родоначальника народа Израиля. На это Гебига ответил: «я не приведу никаких доказательств, кроме как из Торы, в которой сказано: «И отдал Авраам все, что у него, Ицхаку. А сынам наложниц, что у Авраама, дал Авраам подарки» (там же, 25:5-6). Если отец [еще] при жизни наделил сыновей и отослал их друг от друга – что может быть у них друг к другу?».
Александр Македонский, создавший империю, простиравшуюся от Индии до Адриатики (евреи говорили, что он «правил всей землей от края до края» ) оставил неизгладимый след в памяти трех континентов, став героем множества легенд и сказаний, чрезвычайно популярных как у греков, так и у восточных народов, и особенно египтян. Евреи не стали здесь исключением. Более того, несколько популярных сюжетов об Александре мы находим не только в сочинениях античных авторов, но и на страницах Талмуда и мидрашей.
Говоря о пребывании Македонского в Индии, римский историк Плутарх приводит легенду о беседе молодого царя с индийскими йогами, которых он называет на греческий манер «гимнософистами», т.е. голыми мудрецами: ««Александр захватил в плен десять гимнософистов... Этим людям, которые были известны своим умением давать краткие и меткие ответы, Александр предложил несколько трудных вопросов, объявив, что того, кто даст неверный ответ, он убьет первым, а потом — всех остальных по очереди». Похожий сюжет мы находим в трактате Тамид, 31б, где собеседниками Александра выступают десять загадочных «старцев юга» - еврейские мудрецы, сведущие в Торе и житейской мудрости.
Некоторые вопросы, которые Александр задает в Талмуде и у Плутарха, повторяются практически дословно – например, шестой вопрос в еврейском источнике звучит так: «что делать человеку, чтобы быть любимым людьми что делать человеку, чтобы быть любимым людьми», а в римском – соответственно, так: «Обратившись к шестому, Александр спросил его, как должен человек себя вести, чтобы его любили больше всех». Однако не менее интересны различия между еврейским и языческим преданием. Гимнософисты Плутарха отвечают, не ссылаясь ни на какие источники (что неудивительно – об индийской литературе тогдашние римляне ничего не знали), тогда как «старцы юга», как и положено евреям, подкрепляют свои доводы словами Писания: «Сказал он им: небеса были созданы первыми, или же земля была создана первой? Сказали они: небеса были созданы первыми, как сказано: «Вначале сотворил Бог небо и землю» (Берешит, 1:1)». Кроме того, диалог старцев и Александра вплетается в общую канву талмудического дискурса – к примеру, старцы уклоняются от обсуждения эзотерических материй, поскольку, согласно закону, подобные вещи не обсуждают с непосвященными. Кроме того, на некоторые вопросы мудрецы отвечают цитатами не только из письменной, но и из Устной Торы:
Сказал он им: кого называют богатырем?
Сказали они: богатырь – тот, кто обуздывает дурное начало.
Сказал он им: кого называют богатым?
Сказали они: богатый – довольный своим уделом.
Согласно тому же трактату Тамид, после беседы со старцами Александр заявил, что направляется «в Африку» (видимо, речь идет о римских владениях на североафриканском побережье западнее Египта). Старцы предупредили царя, что ему предстоит одолеть горы Мрака. Похожий сюжет мы находим в «Истории Александра Великого» - популярнейшем псевдоисторическом романе, который греки приписывали перу Калидфенам, биографа Александра. Там повествуется о туманной стране, где Александр спасается только благодаря совету ветерана, который предложил ему взять с собой кобылиц, оставив позади новорожденных жеребцов. Еврейские старцы, однако, дали царю другой совет: «возьми ливийских ослов, которые могут идти в темноте, и мотки веревки – привяжи ее вдоль дороги, чтобы, когда пойдешь назад, ты смог вернуться» (Тамид, 31б).
По словам римских историков, во время своих походов Александр встретился с правительницей амазонок, легендарного племени женщин воительниц: «С Гирканией граничило племя амазонок…. У них была царица Талестрис, правившая всеми живущими между Кавказом и рекой Фасис. Желая видеть царя, она выступила за пределы своего царства … она приблизилась в сопровождении трехсот женщин; увидев царя, она соскочила с коня, держа в правой руке 2 пики»; «Многие, в том числе Клитарх, Поликлет, Онесикрит, Антиген и Истр, рассказывают, что в тех местах к Александру явилась амазонка». Есть эта легенда и в Талмуде: «Отправился в поход, и достиг города, где были одни лишь женщины. Он собрался сразиться с ними, но ему сказали: если убьешь их, то люди скажут: [подумаешь], убил баб! Если же убьют тебя, люди скажут: царь, которого убили бабы». Стоит отметить, что идентичный диалог мы находим и в «Истории Александра»: «Если бы ваш государь был умен, то не воевал бы с женщинами, что во всяком случае не принесет ему чести и славы: если он их победит, то свет скажет: что за важность, что он победил женщин?».
После этого амазонки преподнесли царю золотой каравай хлеба (согласно мидрашу Ваикра Раба, - так же золотые яблоки и гранаты). Когда же царь изумился, как это можно есть, женщины ответили: «Разве не было хлеба в твоих краях, что ты пришел к нам?» (Тамид, 32б).
У Псевдокаллисфена Александр попытался ступить на Острова блаженства, но не был допущен туда богами. Евреи в эти острова, естественно, не верили – поэтому их Александр не смог войти в райский сад, у ворот которого оказался. Когда же царь потребовал памятный подарок, ему вручили череп, который не могло уравновесить все золото мира. Изумленный Александр показал эту диковину еврейским мудрецам, которые старцам, которые, естественно, не упустили случая вновь продемонстрировать свою мудрость: «Сказали ему мудрецы: это – череп человека с ненасытным глазом.
Сказал он им: откуда вы это знаете? Взяли немного земли, присыпали его [череп] – и уравновесили, ибо сказано: «Преисподняя и Аваддон – ненасытимы, и глаза человека ненасытимы» (Мишлей, 27:20)».
Еще одно упоминание об Александре мы находим в мидраше Бемидбар Раба (Насо, 14). Этот мидраш представляет интерес прежде всего для истории еврейских естественнонаучных представлений, поскольку в тем ясно и недвусмысленно говорится, что земля имеет форму шара: когда молодой царь поднялся в небо верхом на орле, он увидел сверху «землю, напоминающую шар». Так же стоить отметить, что источник этого мидраша - скорее всего популярная греческая легенда, приведенная, в частности, у Псевдокаллисфена: « Я подумал еще и спросил себя - действительно ли здесь конец земли, здесь ли опирается на нее небо. И я решил искать истину. Я приказал взять из числа птиц в этом месте двух. Это были огромные птицы, белые и ручные, ибо, увидев нас, они не убежали… Я приказал изготовить из дерева род ярма и привязать его к их шеям… И я поднялся вместе с ними в воздух, так что казалось я был близко от неба».
Подведем итоги. На наш взгляд, талмудические предания об Александре служат еще одним свидетельством, что наши мудрецы никогда не жили в интеллектуальном гетто, огражденном непреодолимой стеной от любых внешних культурных влияний. Сюжеты и предания, популярные у соседних народов, были знакомы и еврейским интеллектуалам. Однако при этом они никогда не ограничивались механическим заимствованием. Став частью еврейского дискурса, языческие сюжеты подвергались творческой переработке, приспосабливались к специфическим еврейским нуждам, и в конце концов – органично вплетались в пестрое многоцветное полотно традиционной еврейской культуры.