Итак, "Случай у Спаса в Наливках". Цитаты выделены италиком. Автора сам Владимир Владимировий лично потребовал оставить в школьной программе, так что подозрений в поклепе и злопыхательстве быть не может:
В Москве, в церкви Всемилостивого Спаса, что в Наливках, в 1727 году, было два священника и дьякон. Один из священников, отец Гавриил (Григорьев), был «действительный поп», т. е. настоящий священник здешнего прихода, а другой – отец Кирилл (Федоров) «не действительный», а «приукаженный поп, по эпитрахильному указу», то есть это был безместный и приставленный к церкви Всемилостивого Спаса в помощь «действительному» священнику, отцу Гавриилу. «Приукажен» поп Кирилл был на срок, а именно «на один год», но прирос тут как-то плотно и служил уже несколько лет
Несмотря на отсутствие "регистрации, поп Кирилл безбедно священнодействовал бы и далее, да на беду, поссорился с мелкой приказной сошкой, который накатал на него донос, в котором обвинил священослужителя в том, что тот «учинил в церкви Божией мятеж и посмеяние всенародное и последованию церковному во всем остановку и пресечение», а к этому еще прибавил:
Еще в 724 году, в июне месяце, во время вечернего пения, отец Кирилл, напився пьян, в святом алтаре и во священном одеянии садился на дьякона Петра и ездил на нем около престола, яко обычно детям играть чехардою...725 года, мая, против 20-го числа, он, поп Кирилл, напився пьян, во вечернее пение», обнажился в алтаре негоже, и находясь «во священном облачении», сделал здесь – так скажем – детскую слабость… В донесении это названо Перфилием по-простонародному, как в печати повторено быть не может.
Упомянытый диакон, а так же церковный сторож были вызвана церковным начальством для выяснения. Поклявшись на евангелии, они показали следующее:
«Kогда он, дьякон, во время вечернего пения, по обыкновению перед выходом (на амвон) поклонился святому престолу», то «поп Кирилл Федоров, напився пьян (т. е. будучи пьян), во всем священном одеянии, на него во святом алтаре садился, яко бы подобно детской игре чехарде».
Служил отец Кирилл вечерню «пьяный и призвал в алтарь сторожа и велел ему держать кафтанную полу». Сторож, недоумевая, к чему это клонится, исполнил приказание и подобрал полу, как будто для того, дабы в нее что-либо можно насыпать, но отец Кирилл совсем не то сделал, а неожиданно для Михайлы приспособил его кафтан совсем для иного употребления – по естественной надобности… И делал то отец Кирилл, предстоя алтарю и «находясь во всем священном облачении»…Когда поп кончил свое нетерпеливство, то остался служить у престола, а сторож с своею переполненною полою пошел из алтаря через церковь к выходу вон, но «как нес церковью, то из полы падало».
(Судя по нашему источнику, подобное нецелевое использование церковного здания происходило в те годы не то, чтобы совсем редко: С одним из иереев херсонской епархии детская слабость случилась, когда он стоял на великом выходе во святых дверях с чашею в руках...вологодской епархии священник Сперансов, 26-го марта 820 года,[1] «пришел пьяный в церковь к вечернему пению: сел на скамейку неподалеку от св. престола и…» В указе, хотя и печатном, но слишком точно, не по-печатному, выражено, что сделал отец Сперансов. Скажем одно: он сделал хуже, чем поп Кирилл с полою сторожа...Ярославской губернии, в г. Угличе, соборный священник Рыкунов "28-го марта (значит на первый день Пасхи) был за вечерним пением пьян, и когда протоиерей, по окончании вечерни, вошел в алтарь, то увидал священника Рыкунова лежащим и облевавшимся в алтаре"
За подобные подвиги отцу Кириллу святила даже не двушечка, а что похуже: рассмотрев дело, московское духовное начальство постановило попа Кирилла за его бесчинства отослать из духовной дикастерии в Пафнутиев монастырь, что в Боровске, при указе – в том монастыре постричь в монашество и содержать его в монастырских трудех до кончины жизни его неисходно».
Однако отче Кирилл сумел послать в Петербург кляузу, и дело, вместе с самим священником, вернули в Белокаменную на доследования. А дальше начались чудеса. Сначала за любителя кататься по храму верхом на диаконе поручились московские коллеги:
Пришли за него поручиками попы от Дионисия Ареопагита, от Дмитрия-мученика и от апостола Андроника, да еще к ним пристал и «синодального дома поддьяк», и все они с милою радостью «попа Кириллу на расписку взяли».
А затем и собственные прихожане продемонстрировали свою любовь к жанру, и слезно попросили вернуть им панк-молебщика:
прихожане Спаса в Наливках в числе 42 «персон» подали от себя на высочайшее имя прошение, в котором молили: «повели, всемилостивый государь, нашему приходскому попу Кирилле Федорову при оной нашей церкви служить по-прежнему, понеже он нам, приходским людям и вкладчикам, всем удобен».Какая по этому последовала резолюция, из дела не видно, а «приходские люди» стояли на своем и 2-го декабря подали вторую такую же просьбу в синодальный казенный приказ, и там опять писали, что поп Кирилл им хорош и они просят «дать ему к их церкви для служения эпитрахильную память».
Против народного волеизлеяния начальство устоять не могло, и вскоре по делу была дана окончательная резолюция:
По оному приходских людей челобитью помянутому попу Кириллу быть при той церкви и священническая действовать, и для того дать ему епитрахильную грамоту, по обыкновению, взяв пошлины.