Listens: Травиата (Паваротти, Свазерленд)

Category:

Шнеерзон Черниговский

Прочитав не слишком интересные (за исключением разве что последней главы, с описанием кратковременного пребывания в Совдепии) князя Долгорукова, обнаружил там три упоминания об одном малоизвестном деятеле партии кадетов, Исааке Шнеерсоне.
Отрывки небольшие, поэтому привожу их здесь in toto:

1. Провизия страшно дорожала, часто был недостаток про­дуктов, огромные хвосты у лавок. Москва питалась мешоч­никами. В конце июля по приглашению Шнеерзона, к.-д., бывшего черниговского раввина, а теперь организатора ка­ких-то кооперативных учреждений в Рязани, выдающегося по энергии организатора, я, госпожа X. и еще двое поехали в Рязань за продуктами. На железных дорогах была мука тогда ездить, и мы решились поехать на пароходе. До Рязани по железной дороге езды часов пять-шесть, а на пароходе двое суток, так что, оставаясь в Рязани лишь от утра до ве­чера, мы всего проездили более четырех суток! Но какая прелесть была эта поездка на маленьком пароходике, вырван­ная из московского лета!
Мы закупили при посредстве гостеприимного Шнеерзона чуть не за полцены против московских цен много муки, крупы, окороков и прочего и провезли все благополучно в Москву, несмотря на два обыска парохода из-за преследуемого мешоч­ничества. Мы дали продукты запрятать пароходной прислуге. Почему-то конфисковали только флакончик с одеколоном.


2. Приезжал со мной из Ростова в Харьков и бывший раввин Шнеерзон, организаторские способности которого по продо­вольствию я оценил в Рязани. Мы с ним устроили большое совещание с представительством города, земства, всех желез­ных дорог, банков, коопераций, купечества и прочих для вы­работки мер снабжения тыла. Последовавшая вскоре эвакуация Харькова не дала возможности развить деятельность вы­бранного на этом совещании органа. Потом Шнеерзон пред­ставил от себя министру продовольствия С.Н. Маслову широ­кий проект снабжения армии и населения, но на этом проекте последовала резолюция Деникина: «никаких Шнеерзонов». По существу, проект мог вызвать возражения, ибо по обстоятель­ствам времени размах его был слишком широк.

Мои партийные товарищи Шнеерзон из Белграда и Ельяшевич из Берлина, сами люди семейные и трудом своим жи­вущие в беженстве, услыхав от кого-то о печальном состоя­нии, в котором я приехал в Константинополь (исхудавший, без денег, оборванный, после потери багажа в Новороссий­ске), прислали мне денег, совершенно для меня неожидан­но. Я никого ни о чем не просил и, кроме них, ни от кого не получил ничего. Не только евреи сильны взаимопомощью, но, как я на себе убедился, они отзывчивы и на помощь во­обще, в несчастье. У русских и организация взаимопомощи слабее, да и помощи даже от близких по родству и связям лиц трудно дождаться

Ну и до кучи: попытавшись найти дополнительные сведения об этом человеке, обнаружил еще одну цитату - в общем, совершенно невинную, но по нынешним нравам - едва ли не компрометирующую (в определенных кругах) одно из упомянутых в ней лиц:

By the early 1930s [Isaac] Schneersohn was well connected and an important contact for his cousins the Schneersons (Menachem Mendel Schneerson and Chaya Mushka Schneerson) and the Horensztajns (Menachem Mendel Horensztajn and Sonia (Sheine) Horensztajn).[35][36] Although no longer terribly observant Jewishly, he did keep a kosher home, in large measure because his wife remained religious; the Schneersons (Menachem Mendel Schneerson and Chaya Mushka Schneerson), sometimes ate there. He [Isaac Schneerson] also ran a salon, and on Friday nights people often gathered at his home 135 Avenue Émile-Zola[37] (about two and half miles from where Mendel (Menachem Mendel Schneerson) and Moussia (Chaya Mushka Schneerson) lived), including some of the best-known Zionists, from Vladimir Zev Jabontiski (Vladimir Jabotinsky) to Chaim Weitzmann (Chaim Weizmann). In a way he [Isaac Schneersohn]became his cousins' (Menachem Mendel Schneerson and Chaya Mushka Schneerson) adviser...