1.У Анчарова в его Благушинской трилогии есть эпизод, когда герои посещают мастерскую некого художника Прохорова, где видят картину, которая описана так:
Теперь пора рассказать о картине под названием "Спор о Красоте". Для первого ощущения от этой картины годилось только одно слово - ошеломление. Что там было, на этом гигантском холсте?
Там было все. Это был удивительный гибрид антикварного магазина и гастронома, музея и салона. Там горящие свечи плясали тенями на парфенонском фризе, там были жестокие цветы и сверкающая парча, которую вздымали руки напряженных стариков, там холодели бронзовые кубки и синие сумерки за окном. Там кипела безвкусица, и это было гениально.
Это была пышность и нищета. Это было варварство вкуса и документ великой души. Это надо было или отвергнуть сразу или сразу принять.
Среди хаоса взбесившихся вещей, стряхнув с себя все, сделанное руками, все, достигнутое человеком и его искусством, скинув чулки, туфли, платье и кружевное белье, на голом трехступенчатом, щербатом от старости подиуме, спиной к зрителю сидела рослая обнаженная женщина, и синие сумерки из холодного окна освещали ее розовое тело и золотые венецианские волосы, а с левой стороны холста сам художник в халате, накинутом поверх костюма, сощурившись, поднимал кисть, прицеливаясь к единственному, что стоит назвать словом "красота". Вот что было на этой картине.
Просто сначала поражал сам предмет изображения, начисто выпадавший из нормальных для того времени сюжетов. Всякие там поля с травой или с рожью и бригадир с медалью и блокнотом, смотрящий вдаль, и еще были пионеры на лугу, которые тоже смотрели вдаль, все смотрели вдаль, и поэтому никто не замечал пошлости.
Аз, многогрешный, был свято уверен, что Анчаров это полотно придумал, как придумывал свои живописные шедевры приснопамятный Иван Шевцов. А оказалась - была такая картина, кисти официального сталинского художника Василия Яковлева
Более того - тот же Яковлеву, оказывается, написал картину, имеющую, ИМХО, не столько художественную, сколько историческую ценность (в частности, тем, что изображен на ней обновленческий епископ Сергий Ларин, воссоединившийся с РПЦ только в 1944) - «Патриотическое молебствование 22 июня 1942 года в Москве».
Если верить газетам, при советской власти картина, переданная в музей в 1964, не выставлялась. Что, в общем, не удивительно.
2. У Вадима Шефнера в "Счастливом неудачнике" есть забавный персонаж, торговец папиросами дядя Боба, автор многочисленных стишков, в том числе рекламирующих его товар - напримерм такого:Папиросы покупайте и любые выбирайте, все зависит от того, сколько денег у кого. Есть „Сафо“, „Американ“, „Самородок“ и „Осман“, „Тары-бары“, „№ 6“, а всего не перечесть. Покупайте что хотите, но кредита не просите. Ты деньгами расплатись — или ты к чертям катись!
Так вот, у оказалось, что у него, возможно, было целых два реальных прототипа - хитровский оборванец дядя Михей, и никто дядя Корней, писавшие до революцию стихотворную рекламу для разных табачных фирм.
Дядя Корней радовал публику такими виршами:
Дыма струйка от «Трезвона»
Вьется с Севера до Дона,
И хоть малый, хоть велик,
А к «Трезвончику» привык.
Знают все его доброту,
Изменить ей невмоготу.
Ай, люли, не зевай,
Поскорей «Трезвон» давай.
A дядя Михей (aка Р. А. Менделевич)на это отвечал:
"Сегодня утром почтальон
Принес письмо,
в письме - поклон
И целых пять рублей!!!
Богат, как сам
Пьермон Морган,
Курю я "Пери" и "Осман",
И никаких гвоздей!!!"
Когда началась война, дядя Михей, четко уловив момент, начал рекламировать сигареты от имени солдат, якобы писавших ему с фронта:
Уважаемый дядя Михей!
Ваш подарок куря “Тары-Бары” 20 шт. 6 к.
Вся команда, усевшись на нары,
Обсуждала последствия боя,
Славя дивного Р…ку героя.
Взводный к нашей компании прилип
Да шофер молодчага, Архип.
Угостить чтоб начальственный мир.
Распечатал тут же “Каир”, 20 шт. 7 к.
Мы Архипушке “Бабочку” дали, 20 шт. 6 к.
С ним фельдфебелю пачку послали,
Вся команда железных коней
Говорила: «Спасибо, Михей!!»
В благодарность письмо написали,
Первой почтою Вам отослали.
А за бывших при этом панов
Расписался шофер Иванов.
P.S. «Фирма “Шапошников” в славе
Ей сказать мы это вправе»!!»
Если верить Руге и Кокорину, фамилия дяди Михея была Менделевич, и умер он в 1927, успев поработать и в советской прессе, включая "Правду" и "Известия". Про дядю Корнея никаких биографических сведений не нашел, увы.
