Разумеется, Жаботинский не забыт и коренными израильтянами. Однако русская популярность Жаботинского – другая.Израильтяне знают почти исключительно Жаботинского-политика...в то время как для многих русских Для многих из них Жаботинский, прежде всего, не политик, не идеолог, но блестящий публицист и талантливый литератор; один из тех авторов, кто, по меткому выражению Михаила Хейфеца, «живы как творцы после смерти, статьи его страстно перечитываются и через десятилетия после ухода автора из жизни, литературы, политики».
К сожалению, при редактуре мысль последних абзацев, кажется, несколько скомкалась, так что приведу здесь исходный вариант:
Почему Жаботинский, сорок с лишним лет проповедовавший возрождение иврита, сам до последних дней продолжал писать по-русски? На наш взгляд, причин тут как минимум две. Прежде всего, политическая деятельность Жаботинского, имевшего множество противников и внутри, и вне сионистского движения, протекала по его собственному признанию, «в атмосфере, где все на меня злятся и все меня терпеть не могут». Поэтому не исключено, что русская словесность просто служила для него отдушиной и глотком свежего воздуха. Но главное все-таки другое. Еще до революции, защищая права национальных меньшинств на культурную самобытность, Жаботинский весьма доходчиво объяснял, как важен для полноценного творчества родной язык:
«Я вспомнил, что Шевченко писал что-то такое и по-русски. Литераторы из газеты «Киевлянин» ставят ему это в великую заслугу и стыдят теперешних мазепинцев: видите, он не то, что вы, он «не чуждался общерусского языка»! Допустим: но за то странным образом «общерусский» язык чуждался украинского поэта, и не склеилось у него ничего путного на этом языке. И Шевченко не единичное явление. В 40-х годах жил в Риме большой поэт Белли. Он писал главным образом на римском диалекте. Римский диалект, не в пример другим местным наречиям Италии, почти совершенно совпадает с итальянским языком. Но Белли писал на диалекте великолепные вещи, а на итальянском языке – вещи совершенно бездарные. Родной язык! Нужна вся наша наивность. неопытность, социальная необразованность, чтобы так делать большие глаза и недоумевать, зачем это нормальному человеку, при полном уме и здравой памяти, непременно упираться и настаивать на том, что говорится «свiт», а не «свет».»
Разумеется, в этом правиле есть исключения: Конрад, Набоков, Бродский весьма убедительно продемонстрировали, что можно творить и на чужом языке. Однако для Жаботинского это утверждение было безусловно верно. Он прекрасно владел семью или восьмью языками, на каждом из них мог писать и выступать. Однако по настоящему творить он мог только на родном языке, которым, несмотря на идеологию, оставался для него именно русский.
Плюс с учетом ресурса не стал называть третью возможную причину: судя по неоднократным признаниям, Жаботинский не слишком любил евреев, и искренне переживал, что не родился русским. Впрочем, об это я, кажется, уже писал.
