Умная вера
Собрался с силами, и написал для Букника мемуарий о первом Судном дне, проведенном в посте и молитве и слушанье радио Радонеж,.
Читатели настоятельно призываются делиться аналогичными историями (про любые праздники и даты). ИМХО, может получиться забавная и душеполезная подборка.
Несмотря на то, что московская синагога считалась ортодоксальной, при советской власти порядки в ней были весьма вольные: субботнее богослужение шло через микрофон, женщин по праздникам могли пустить в мужской зал… Однако в конце 80-х в Москву приехал настоящий раввин из Швейцарии, Пинхас Гольдшмидт, и cтал постепенно восстанавливать дисциплину. Для начала категорически запретил служителям синагоги брать с посетителей деньги в субботы и праздники. Это, конечно, полностью соответствовало галахе, но в преддверии Дней трепета синагоге грозили огромные убытки: ведь именно в эти дни московские евреи обильно заказывали поминальные молитвы по умершим родственникам, расплачиваясь, естественно, на месте.
Синагогальные евреи не стали спорить с раввином, но исполнили его распоряжение буквально. В синагоге мы увидели следующую картину: вдоль стены стояли ящики с прорезями, а возле каждого из них располагался кто-то из служителей, держа руки за спиной. Посетители подходили по одному, называли имя, синагогальный еврей читал положенную молитву, после чего глазами, не говоря ни слова, указывал на прорезь в ящике. Заказчик все понимал и, тоже молча, опускал туда помятые купюры. Доходы синагоги, таким образом, не пострадали, хотя распоряжение раввина было исполнено — денег в Йом Кипур действительно никто не брал...
K тому моменту, как до нас дошло, что кроме коньяка, в заведении совсем ничего нет, принято было грамм по триста, и уходить уже не хотелось. Все это время буфетчица — пышнотелая блондинка, кровь с молоком — глядела на нас все пристальнее и вдруг сказала:
— Я смотрю, вы ребята верующие, в шапочках таких… Может, вы мне поможете? Понимаете, горе у меня. Племянница, 18 лет, девка в самом соку — в монастырь ушла! Что делать, ума не приложу.
Борясь с действием коньяка на пустой желудок, мы отвечали, что глубоко сочувствуем ее горю, но совершенно не знаем, как ей помочь, поскольку у нас, иудеев, монастырей нет, а есть, наоборот, заповедь «плодиться и размножаться». Женщина внимательно нас выслушала, на секунду задумалась, налила коньяку (слава Богу, себе) и сокрушенно сказала:
— Вот! Я всегда говорила, что евреи — люди умные. И вера у них умная! А у нас — что ж это творится? Девка, восемнадцать лет, в самом соку — в монастырь ушла! Как же это?
Я посмотрел на рюмку, потом на буфетчицу, потом опять на рюмку — и тихо сказал им:"Уведите меня отсюда! А то еще пятьдесят, максимум сто грамм — и я отправлюсь в этот чертов монастырь вызволять эту племянницу!"
Выйдя на улицу, мы решили не экспериментировать больше со случайными заведениями и отправились в хорошо знакомое место — первый московский «Макдоналдс» на Пушкинской площади. Совесть нас не мучила. Во-первых, как любит говорить один известный израильский археолог: «В то время я, слава Богу, еще ничего не соблюдал…». А во-вторых, мы решили, что Всевышний простит нам вкушение некошерного мяса с сыром — после того, как мы освятили Его имя за рюмкой коньяка
Читатели настоятельно призываются делиться аналогичными историями (про любые праздники и даты). ИМХО, может получиться забавная и душеполезная подборка.
Несмотря на то, что московская синагога считалась ортодоксальной, при советской власти порядки в ней были весьма вольные: субботнее богослужение шло через микрофон, женщин по праздникам могли пустить в мужской зал… Однако в конце 80-х в Москву приехал настоящий раввин из Швейцарии, Пинхас Гольдшмидт, и cтал постепенно восстанавливать дисциплину. Для начала категорически запретил служителям синагоги брать с посетителей деньги в субботы и праздники. Это, конечно, полностью соответствовало галахе, но в преддверии Дней трепета синагоге грозили огромные убытки: ведь именно в эти дни московские евреи обильно заказывали поминальные молитвы по умершим родственникам, расплачиваясь, естественно, на месте.
Синагогальные евреи не стали спорить с раввином, но исполнили его распоряжение буквально. В синагоге мы увидели следующую картину: вдоль стены стояли ящики с прорезями, а возле каждого из них располагался кто-то из служителей, держа руки за спиной. Посетители подходили по одному, называли имя, синагогальный еврей читал положенную молитву, после чего глазами, не говоря ни слова, указывал на прорезь в ящике. Заказчик все понимал и, тоже молча, опускал туда помятые купюры. Доходы синагоги, таким образом, не пострадали, хотя распоряжение раввина было исполнено — денег в Йом Кипур действительно никто не брал...
K тому моменту, как до нас дошло, что кроме коньяка, в заведении совсем ничего нет, принято было грамм по триста, и уходить уже не хотелось. Все это время буфетчица — пышнотелая блондинка, кровь с молоком — глядела на нас все пристальнее и вдруг сказала:
— Я смотрю, вы ребята верующие, в шапочках таких… Может, вы мне поможете? Понимаете, горе у меня. Племянница, 18 лет, девка в самом соку — в монастырь ушла! Что делать, ума не приложу.
Борясь с действием коньяка на пустой желудок, мы отвечали, что глубоко сочувствуем ее горю, но совершенно не знаем, как ей помочь, поскольку у нас, иудеев, монастырей нет, а есть, наоборот, заповедь «плодиться и размножаться». Женщина внимательно нас выслушала, на секунду задумалась, налила коньяку (слава Богу, себе) и сокрушенно сказала:
— Вот! Я всегда говорила, что евреи — люди умные. И вера у них умная! А у нас — что ж это творится? Девка, восемнадцать лет, в самом соку — в монастырь ушла! Как же это?
Я посмотрел на рюмку, потом на буфетчицу, потом опять на рюмку — и тихо сказал им:"Уведите меня отсюда! А то еще пятьдесят, максимум сто грамм — и я отправлюсь в этот чертов монастырь вызволять эту племянницу!"
Выйдя на улицу, мы решили не экспериментировать больше со случайными заведениями и отправились в хорошо знакомое место — первый московский «Макдоналдс» на Пушкинской площади. Совесть нас не мучила. Во-первых, как любит говорить один известный израильский археолог: «В то время я, слава Богу, еще ничего не соблюдал…». А во-вторых, мы решили, что Всевышний простит нам вкушение некошерного мяса с сыром — после того, как мы освятили Его имя за рюмкой коньяка