Лина Торпусман. В 80-е гг. мой муж в Москве был членом полуподпольной Еврейской историко-этнографической комиссии. Я знаю, что в эти времена к руководителям комиссии пришел некий профессор генетики из некой союзной республики. Он показал результаты антропологического исследования. Оттуда следовало, что евреи этой республики имеют такие же маркеры, что и коренные жители её. Вопрос был такой: стоит ли публиковать статью. Ответили: власти могут использовать статью, чтобы закрыть выезд, значит не стоит. Профессор послушался.
Уверена: если профессор Занд пришел к таким выводам, которые наверняка будут использованы для того, чтобы обосновать нелегитимность Израиля, он обязан был положить работу в стол.
Долго думал, что можно об этом сказать. И решил ничего не говорить, а просто в очередной раз процитировать замечательного русского историка Владимира Кобрина:
Шла война, и мы писали работы на конкурс "Города-герои Великой Отечественной войны". Для двоих кружковцев, вывезенных из блокадного Ленинграда, работами стали их воспоминания. Один из ленинградцев читал эти свои воспоминания на заседании кружка. Он дошел до самого трагического места: умирающая от голода мать говорит ему перед смертью:
- Саша, продай мебель и купи хлеба.
Александр Феоктистович вскинулся и взволнованно прервал Сашу:
- Кто же покупал мебель в осажденном городе?
- Как кто? А пекаря.
- Ты обязательно напиши об этом. Это тоже история, и об этом тоже должны знать люди.
Такой урок запомнился навсегда: на конкретном примере мы увидели, что правда истории неделима, ее нельзя селектировать, сохраняя ту, что "нужна", и отбрасывая неудобную..
Поскольку иначе наука история заканчивается. И начинаются "Краткий курс истории ВКП(б)", Краледворские рукописи и прочий подъем "ЕврейскогоНациональногоСамосознания". От которых храни нас бог более, чем от "зандизма".
