1.Приезжала к нему группа староверов-наставников из Латвии, повез их показывать достопримечательности. С духовенством как с детьми, можно ходить в зоопарк, на Ниагару и проч. подобные развлечения, ну, и он их повез на Ниагару. В ресторан не пойдешь, сидят на травке, пикникуют, а на противоположном газоне группа амишей, тоже, видно, исходя их тех же соображений, "чисто" развлекаются. Завязалась между двумя группами немая симпатия, кивки, улыбки... Тут подъезжает турбус и из него выходит еще одна группа, ищущая чистого развлечения, - вся в черном, шляпах и с пейсами. Посмотрели направо… посмотрели налево и тут уж началось общее веселие…(c)
2. Помню, водила я как-то по Иерусалиму пару старообрядцев с Рогожки, так они запали на наших харедим со страшной силой - родных почувствовали. В конце была сказана задумчивым тоном фраза: "У меня, наверно, тоже в душе пейсы есть".(c)
В свое время, когда я довольно много читал о старообрядцах, меня тоже поразило, насколько они похожи на ультра-ортодоксов. Такое же нежелание отделять форму от содержания; одинаковое стремление к самоизоляции от внешнего мира, захваченного "сотоной"; наконец, такое же радикальное "обновленчество", пародоксальным образом вызванное желанием законсервировать идеальное прошлое.
Иногда даже возникало желание что-нибудь об этом написать. Но как-то не сложилось.
Пы.Сы. Ну и на закуску - пара историй, навеянных музыкой. Первая из них приключилась во время последней поездки в Москву, когда хорошая знакомая выгуливала нас в районе ХСС. Напротив этой махины, на другом берегу Москвы-реки, притаилась маленькая церквушка чуть ли не 17 века. Причем, по словам знакомой, "тамошний батюшка - большой консерватор, и очень к старообрядчеству тяготеет.
Подходим к церкви. И тут, словно из-под земли, откуда-то появляется целая толпа персонажей, будто сошедших со страниц Мельникова-Печерского: девушки в платках и сарафанах, пара мужиков с бородами-лопатой, хрестоматийные бабки с суровыми лицами. Все эти граждане устремились к колодцу напротив церкви, извлекли откуда-то огромные фолианты старинного вида (дониконовские?) - и заверте.
Церковь там расположена так, что за летними деревьями окружающий пейзаж практически не виден. Так что переодическин возникало сомнение - какое, граждане, у нас тысячелетие на дворе?
История номер два произошла в святом граде Иерусалиме, когда как-то в пятницу вечером мы гуляли в Старом городе. Поскольку в это время уже все закрыто, мы уже собрались идти домой - как вдруг увидели потрясающую парочку, бодро направляющуюся к ХГГ: типично воцерковленная женщина, с очами долу, в платке до бровей и черной юбке-мешке до пят, и рядом с ней - классический бородатый мужик в рубахе-косоворотке, спинжаке, картузе и чуть ли не сапогах-бутылках. Решив, что раз они идут, то, значит, открыто, мы решили упасть им на хвост - и обнаружили, что благочестивая парочка разговаривает...на иврите! С ащшипками, с "рязанским" акцентом, который ни с чем невозможно спутать, но - на иврите, без единого русского слова.
Что бы это значило - так и осталась для нас тайной.
Третью историю, про монашку, говорувшую на идиш, я безусловно уже описывал. Так что повторяться не буду.