Current reading. Тайна судачков а ля натюрель
Нижеприведенный диалог помнят, подозреваю, все:
— Ты где сегодня ужинаешь, Амвросий?
— Что за вопрос, конечно, здесь, дорогой Фока! Арчибальд Арчибальдович шепнул мне сегодня, что будут порционные судачки а натюрель. Виртуозная штука!
— Умеешь ты жить, Амвросий! — со вздохом отвечал тощий, запущенный, с карбункулом на шее Фока румяногубому гиганту, золотистоволосому, пышнощекому Амвросию-поэту.
— Никакого уменья особенного у меня нету, — возражал Амвросий, — а обыкновенное желание жить по-человечески. Ты хочешь сказать, Фока, что судачки можно встретить и в «Колизее». Но в «Колизее» порция судачков стоит тринадцать рублей пятнадцать копеек, а у нас — пять пятьдесят! Кроме того, в «Колизее» судачки третьедневочные, и, кроме того, еще у тебя нет гарантии, что ты не получишь в «Колизее» виноградной кистью по морде от первого попавшего молодого человека, ворвавшегося с театрального проезда. Нет, я категорически против «Колизея», — гремел на весь бульвар гастроном Амвросий. — Не уговаривай меня, Фока!
— Я не уговариваю тебя, Амвросий, — пищал Фока. — Дома можно поужинать.
— Слуга покорный, — трубил Амвросий, — представляю себе твою жену, пытающуюся соорудить в кастрюльке в общей кухне дома порционные судачки а натюрель! Ги-ги-ги!.. Оревуар, Фока! — и, напевая, Амвросий устремлялся к веранде под тентом.
Бочему в центре внимания оказалось именноно это блюдо, аз, многогрешный, никогда не задумывался. Пока не обнаружил на книжном развале книжку достаточно известного автора, в которой, в частности, прочел:
"Каравай" был не просто театром: он был кабаре. И не просто кабаре, а ночным кабаре, соединенным с рестораном. Это был театр, где искусство соединялось с гастрономией. Во время исполнения нимеров хождение официантов с блюдами было строго запрещено. Исключение делалось только для "судака по-монастырски" (с шампиньонами), который настолько нежен, что, будучи изготовлен, не может ждать ни минуты.
Более того, из этой же книги мы узнаем, почему это блюдо нельзя приготовить в домашних условиях:
В это время у плиты разгорелась ссора
- Что вы мне вашим судаком мелькаете? - внезапно обрушилась Марфа Степановна. - Тут птица тушится, утка, можно сказать, а вы заняли лучшую дырку, а поленьев не подкладываете. Поленцев-то я не вижу.
- Я, Марфа Степановна, ссориться с вами не намерен, - с достоинством, сквозь шипение и булькан-е, отвечает Евграф Петрович. - Каждый питается по своим достаткам. Одни - утку, другие - судака. А плита у нас для всех коллективная. - И, говоря так, он старается продвинуть к своего судака к центру.
Поскольку оба текста написаны задолго до М&M, Булгаков вполне мог их читать. Так что теперь думаю: совпадение или все-таки нет?
Имя автора традиционно оставляю для мини-свояка без Гугля. (АХТУНГ! В комментах есть правильный ответ!).Чтобы сузить поле поиска: автор стал героем, как минимум, двух эпиграмм, одна из которых была весьма скабрезной.
P. S. Кстати, у автора есть и другие пересечения с творчеством Михаила Афанасьевича (а так же Ильфа&Петрова), например, такое: "На кухне говорили главным образом о том, кого следует омолаживать. Почему-то этот вопрос больше всего интересовал Марфу Степановну, маникюршу Шурочку, которая чистила свеклу в перчатках, и Ефграфа Петровича, бывшего полотера". Но это, разумеется, просто дух времени.