Метаморфозы одной Жидовки

История с десятью негритятами, легким движением руки превратившихся в солдатиков, не могу не вспомнить историю, о которой аз, многогрешный, уже писал, но не грех и повторить, в расширенном варианте.

В 1976 году издательство "Политиздат" выпустило книжку Дмитрия Ульянова Очерки разных лет. В которой, среди прочего, приводится следующая история из серии "Когда был Ленин маленький":

Зимой 1888/89 года в Казани я был с Владимиром Ильичом в опере. Ставили «Дочь кардинала». Места наши были где-то высоко на галерее. Мне очень ярко врезался в память этот вечер. Помню, как- мы пешком возвращались из театра, как ужинали дома молоком с хлебом, не хотелось спать. Владимир Ильич все время находился под впечатлением услышанной музыки, напевал «Рахиль, ты мне дана...», еще что-то и главным образом другую арию Елеазара: Христиан я ненавижу, их решился презирать, но теперь я прибыль вижу — можно денежки достать!» Это место ему особенно понравилось, и дома за ужином он тихо, так как другие спали, все время повторял его.

Думаю, никому не нужно объяснять, что ни на какую "Дочь Кардинала" Владимир Ильич попасть никак не мог. Поскольку это название опера Галеви получила только в советское время (опера оставалась в репертуааре, по крайней мере, до войны). До революции же ее называли исключительно "Жидовка"!"



Под этим именем опера шла по всей России, включая черту оседлости. Причем, судя по воспоминаниям, никого, включая евреев, это особо не напрягало, хотя на слово из трех букв тогда реагировали весьма болезненно и резко.
Вот, к примеру, мемуары Александры Бруштейн:

Помню и афиши — «Ревизор», «Горе от ума», «Доходное место», «Без вины виноватые», а также «Гамлет», «Отелло», «Кин, или Гений и беспутство», «Коварство и любовь». Наличие в городе многочисленного еврейского населения обусловливало на афишах обязательного «Уриэля Акосту» и «Жидовку, или Казнь огнём и водой».

А вот - баритона с дореволюционным стажем Сергея Юрьевича (Израиля Юлиановича) Левика:

Бас у Шаляпина тоже не был всеобъемлющим: за отсутствием «профундовых» нот и при относительно слабоватых низах он был вынужден очень скоро отказаться от партии Кардинала в опере Галеви «Жидовка», от Бертрама в «Роберте-Дьяволе», а за партию Марселя из «Гугенотов» никогда и не брался. В партии же Кончака («Князь Игорь») он кое-какие низкие ноты пунктировал.

После революции подобные вещи, по понятным причинам, стали совершенно немыслимы, опера появлялась на сцене исключительно под новым названием. Так что Лемешев совершенно не кривил душой, когда в своих воспоминаниях писал: "За один свердловский сезон я спел двенадцать партий, в основном ведущего репертуара! Среди них после Берендея. Альмавивы,
Альфреда и Индийского гостя были Владимир Игоревич, Юродивый, Андрей Хованский, Зибель Фауст, Леопольд («Дочь кардинала» Галеви)".

Но самое интересное другое. В изданное в СССР ПСС Ленина вошло и его эпистолярное наследие, включая переписку с матерью. И в том числе письмо от 9 февраля 1901 года, в котором будущий вождь пролетариата писал: .

Был на днях в опере, слушал с великим наслаждением «Жидовку»: я слышал ее раз в Казани (когда пел Закржевский) лет, должно быть, 13 тому назад, но некоторые мотивы остались в памяти. Музыка и пение хорошие. В театрах (немецких) я был тоже несколько раз и иногда понимал, по крайней мере в общем и целом. Бываете ли вы в московских театрах?

Видимо, на ленинский текст рука редакторов все-таки не поднялась, и текст издали as it.
Однако что позволено Юпитеру, не позволено даже его родному брату. :)

Ну и в качестве бонуса - ария, столь восхитившая Ленина: