В связи с нынешними событиями занимался вчета чисткой авгиевых конюшен - приводил в минимально читабельный вид любительский перевод из Евреев в Белоруссии - вышедшей в 1918 году брошюры национального белорусского деятеля Змитрока Бядули.
Брошюра, разумеется, интересна почти исключительно как документ эпохи. Красноречиво свидетельствующий, в том числе, о борьбе различных национальных проектов на территории бывшего ВКЛ. Ибо, среди прочего, Бядуля в ней пишет:
У беларускіх вялікіх местах, як Вільня, Менск і інш., жыды мелі свае вялікшыя культурныя цэнтры: школы, абшчыны, прафэсіянальныя цэхі і інш.
В белорусских больших городах, таких как Вильно, Минск и др., евреи имели свои крупные культурные центры: школы, общины, профессиональные цеха и др.
Ничего нового в этом, разумеется, не было: претензии на Вильно белорусские националисты начали предъявлять практически с момента возникновения белорусского проекта:
Рубежом стал 1891 г., когда в Кракове был издан сборник «Дудка беларуская» Матея Бурачка — Франтишка Богушевича, который не просто повторил мысль о том, что именно белорусский язык является главной национальной чертой, но, в отличие от своих предшественников, сделал это признание по-белорусски. Он же закрепил в народном воображении и контуры самой Беларуси:
«От Вильно до Мозыря, от Витебска и почти до Чернигова, где Гродно, Минск, Могилев… и много городков и деревень».
Д. Михалюк и П. А. Рудлинг пишут:«Национальные деятели, соперничая за контроль над одной и той же территорией, создали свои собственные, временами совершенно несовместимые мифологии. Вильно было “духовным домом” белорусского национального движения и рассматривалось деятелями в качестве наиболее желанной потенциальной столицы.»
В середине 1919 г. в Париже разгорается конфликт между белорусской и литовской делегациями за право на Виленщину. Литовцы отказались принимать участие в совместном заседании конференции вновь созданных государств в знак протеста против территориальных требований белорусов. (Источник)
Но есть нюанс. Змитрока Бядулю, видного белорусского деятеля и будущего классика, в девичестве звали Самуил (Шмуэль) Ефимович Плавник. Что можно было понять без всяких документов и генеалогических изысканий.
Каким образом хорошего еврейского мальчика из йешивы занесло в белорусскую литературы - вопрос, ответа на который у меня пока нет.