Как обычно, для удобства читателей копирую основную часть сюда, с убедительной просьбой кликнуть на линк, поскольку для проекта это важно.
История началась в Кандии в 1531 году, в конце праздника Песах. Помимо всех вышеперечисленных, ее участниками стали некто Ицхак Бунин родом из Испании, беженец с Родоса (за несколько лет до этого захваченного турками), и дава брата Авраам и Ицхак Альгазу. История приведена в виде показаний, данных братьями местному еврейскому суду.
Первый свидетель, Ицхак Альгазу, заявил, что как-то вечером, на асхальной неделе, они с братом играли в карты с Ицхаком Буниным, когда к к ним подошла Касти, дочь Йегуды Дельмедиго, и взяла монету, лежавшую перед Бининым. В этот момент один из братьев сказал девушке: «Ты взяла монету, поскольку собралась за него замуж?». Девушка, по слова Ицхака, ответила что-то шутливо-насмешливое. Тогда Ицхак Бунин сказал ей: «Ты обручена». «Дай мне еще две монеты, и я выйду за тебя замуж», – ответила Касти. Услышав это, Ицхак Альгазу обрушился на Бунина и девушку с упреками, поскольку «он собрался вручить ей монеты, но, из-за упреков, не вручил».
Показания Авраама Альгазу звучали немного иначе. По его слова, трое мужчин играли в карты в доме его брата Ицхака, когда «вошла Касти и попросила у каждого из нас по монете. Увидев, что мы не даем, она протянула руку и взяла монету, лежавшую перед Ицхаком Буниным». Авраам сказал девушке: «Берегись, чтобы дело не закончилось замужеством!». В этот момент в разговор вступил Бунин: «Я женюсь на тебе в один момент, бери две монеты!». Но тут Ицхак Альгазу начал упрекать Касти, так что она не только не взяла деньги, но и вернула Бунину первую монету.
По еврейскому закону, если мужчина, при двух свидетелях, вручил женщине монету или любой другой предмет минимальной ценности, сказав при этом кодовую фразу, женщина считается обрученной, и, чтобы выйти замуж за другого, должна получить разводное письмо (гет). В случае, если «муж» почему-то на это не соглашался, женщина оказывалась соломенной вдовой (агуна), и не могла выйти замуж ни за кого другого.
Соответственно, возник вопрос, можно ли считать случившееся в доме Альгазу обручением, и должен ли Бунин разводиться с Касти?
Поисками ответа на этот вопрос занялись два наиболее уважаемых критских раввина, упомянутый выше Йегуда Дельмедиго (отец девушки) и Элиягу Капсали. Последний был не только главным раввином острова, но и condestabulo – старейшиной, представлявшим общину перед нееврейскими властями. Как это часто бывает, мнения раввинов разделились: один решил, что обручение имело место, второй – что нет. Несколько удивительное другое: религиозным авторитетом, признавшим Касти обрученной, оказался ее отец, рабби Дельмедиго!
На этом дело не закончилось. Каждый из раввинов написал своим коллегам в Италии и Турции с изложением проблемы и просьбой высказать свое мнение (т.е. подтвердить, что оппонент был неправ). Йегуда Дельмедиго апеллировал в Стамбул; его коллега написал в Иерусалим, рабби Моше Алашкару. Кроме того, проблемой занялось еще несколько раввинов Италии и Османской империи. При этом обсуждались как достоверность показаний двух братьев, так и точные слова, произнесенные одним из картежников в момент «обручения». Чем дольше шло обсуждение, тем сильнее накалялись страсти. Так что в какой-то момент один из участников, рабби Меир Каценеленбоген из Падуи, заявил, что спор давно уже идет не «во имя Небес» (т.е. ради установления истины), но «из ревности и вражды» между двумя критскими раввинами. Поэтому от участия в дальнейшей полемике рабби Меир отказался.
Читателей, разумеется, интересует, чем закончилась эта история для всех ее участников, и прежде всего для Касти Дельмедиго, оказавшейся женщиной с непонятным семейно-правовым статусом. Судя по текстам респонсов, раввины, обсуждавшие это дело, относились к ее поведению весьма и весьма неодобрительного. К примеру, рабби Яаков Берав из Цфата назвал его «наглым». Можно предположить, что эти слова раввина соответствовали тогдашнему общественному мнению, так что девушке, видимо, пришлось не сладко. Однако чем в итоге закончилось это разбирательство: признали раввины обручение недействительным, и она смогла выйти замуж, или же ей пришлось получать разводное письмо от Ицхака Бунина – к сожалению, в известных источниках об этом решительно ничего не сказано.
История обручения Касти Дельмедиго была далеко не единственным подобным скандалом. Так, в 1560 году некто Шмуэль бен Моше из Перуджи, известный как Вентура или Вентурозо, человек весьма сомнительной репутации, обручился с Тамар, дочерью Йосефа бен Моше Тамари, главного врача Венеции и весьма влиятельного человека с хорошими связями. Однако до свадьбы дело так и не дошло: через три месяца после обручения доктор поссорился с зятем, и донес на него венецианским властям, обвинив Вентура, что тот живет не в гетто и хранит запрещенные книги. Вентурозо бежал во Флоренцию, где прожил четыре годы. Все это время Тамари настойчиво добивался, чтобы беглец формально развелся с его дочерью.
В 1565 году Вентура, наконец, вернулся в Венецию и дал Тамар развод. Однако вскоре он заявил, что сделал это не добровольно, а по принуждению, а потому разводное письмо, по еврейскому закону, следует считать недействительным. Взбешенный Тамари, в свою очередь, обвинил его в вымогательстве, а так же заявил, что сомнения в «кошерности» развода после вручения разводного письма не делают развод недействительным.
И Тамари, и Вентура обратились к раввинам – чьи мнения, как и в случае с Дельмедиго, разделились. Доктора Тамари поддержали раввины Венеции, Вентуру – рабби Моше Провенцали из Мантуи и другие религиозные авторитеты. Со временем в конфликт оказались втянутыми практически все итальянские раввины, и даже христианские власти. Тамари, пользуясь своим влиянием, добился, чтобы в Венеции Вентуру объявили вне закона. За последнего, в свою очередь, заступались герцоги Флоренции и Мантуи.
Правда, в отличие от дела Касти Дельмедиго, в данном случае известно, чем кончилось дело. Победа, в конечном итоге, осталась за венецианским доктором, и его дочь Тамара смогла, наконец, выйти замуж по закону Моше и Израиля.