Проституция была еще одним способом получить товары Торгсина, не сдавая ценностей. Она особенно процветала в портовых торгсинах, где было много иностранных моряков. Архивные документы свидетельствуют о существовании иерархии проституток, среди которых были и официантки на «чистой» работе в торгсиновском баре, и уличные девки, приходившие в порт в надежде поймать клиента, который пригласит провести вечер. Для одних проституция стала профессией, основным источником дохода, другие занимались ею по совместительству.
Разгневанные письма моряков – социалистов и коммунистов – шли в Коминтерн и Совбюро Интернационала моряков и портовых рабочих. Совсем не то ожидали увидеть иностранцы на родине победившего пролетариата.
Некто товарищ Коли, коммунист, руководивший работой с итальянскими моряками в интерклубах Туапсе, Новороссийска, Поти и Батума, в январе 1933 года писал:
Крупнейшим препятствием в нашей работе является проституция. Явление это одинаково во всех портах (выделено мной. – Е. О.). …Официальным домом проституток является Торгсин. В это помещение проститутки ходят, как к себе домой, здесь ждут клиентов. Моряк не платит наличными, а продуктами...На днях несколько моряков пригласили меня зайти в Торгсин, чтобы убедиться. Там были пьяные проститутки, которые танцевали в зале и на столах, как в настоящем публичном доме в буржуазных странах…
Tоварищ Коли был не одинок в своих жалобах. По словам и других работников портовых интерклубов, «пропаганда по соцстроительству натыкалась на вопрос моряков, почему допускается гной проституции». В декабре 1932 года товарищ Россетти, работник интерклуба моряков в Одессе, сообщал:
В других портах Черного моря проститутки и полупроститутки (? – Е. О.) многочисленны, но здесь, в Одессе, их тысячи и среди них имеется тайная организация с разделением труда и поля действия. Проститутки имеют даже разрешение на вход в порт, на суда, а несколько десятков привилегированных составляют красу и гордость бара, представляющего собой настоящий публичный дом… В конце концов проститутки нам говорят: вы работаете для клуба (интерклуб моряков. – Е. О.), а мы для бара и для Торгсина; клуб – политическое учреждение, Торгсин и бар – советские учреждения, разрешенные дома терпимости.
Порядки в Одесском порту потрясли и некоего Джонса, который не смог промолчать. В письме «Мое впечатление о Торгсине» он сообщал:
Я знаю, что главной функцией Торгсина является сбор валюты для выполнения пятилетнего плана. Вольность операций Торгсина дает впечатление первоклассного публичного дома в капиталистических странах… Когда шипчандлер первый раз пришел на наш пароход, он сказал морякам, что девочки в кафе ожидают их… Одна девушка, темная на вид, и которая в поведении не уступила бы барной служанке, выделялась своим поведением среди других. Я думаю, что она хорошо оправдала себя, завлекая моряков и продавая им шампанское для большого сбора денег для выполнения пятилетнего плана, но она оправдала себя и в другом: она объясняла морякам систему, как достать рубли. Она говорила, что нужно покупать сигареты «Москва» по 10 коп. (золотом) в кафе и продавать их на улице хулиганам по 3 руб. Когда подходишь к дверям Торгсина, всегда там можно видеть молодых хулиганов, которые останавливают моряка и просят его, чтобы он им купил сигарет. Товарищи, я считаю, что это возмутительно. Может быть валюта [нужна] для пятилетки, но это действует на рабочих города Одессы. Каждый моряк может пробыть здесь с прихода парохода до его ухода и не узнать о существовании пятилетнего плана, о соцстроительстве, о положении советских моряков, рабочих и т. д. В Торгсине нет ни одной открытки, ни одной карточки с изображением соцстроительства и т. д., которые дали бы возможность узнать об индустриализации Советского Союза.
А вот описание торгсиновского борделя в Херсоне:
Товарищи! Мы, греческие моряки, посетили многие порты СССР и с гордостью видим сдвиги отечества трудящихся всего мира и продвижение переходного периода к социализму. Но существуют еще многие остатки царского режима, и прежде всего проституция, насчет которой в торгсине Херсона, где мы теперь находимся, и хотим донести до вашего сведения… Сначала входишь в магазин, который продает разные товары, а потом – дверь в коридор. В коридоре есть другие двери, где особые комнаты, одни первого класса, роскошные для чинов, а остальные второстепенного класса для команд.
После покупок завторгсином говорит: мы имеем и девочек, маленькие и красивые, которых можно найти в комнатах, о которых мы выше говорили. Это случилось и с нами (подчеркнуто в документе. – Е. О.). Мы слушали с удивлением слова заведующего и вошли в комнату для команд и действительно мы очутились в кругу хуже, чем в худших домах терпимости, которые существуют в капиталистических странах. Несколько проституток находились в объятиях моряков, распевая хриплым от пьянства голосом, и похабничали. На столах стояли бутылки пива и т. п.
Правление Торгсина в Москве довольно долго бездействовало в скандальном деле портовых торгсинов. Зачем резать курицу, несущую золотые яйца? Когда в январе 1933 года Интернационал моряков поднял шум вокруг порядков в Одесском порту, зампредседателя Торгсина Бошкович предложил управляющему Одесской конторы всего лишь «принять ряд оздоровительных мероприятий, могущих обеспечить поступление инвалюты, не дискредитируя при этом наше учреждение». При этом Бошкович признал: «Мы, конечно, не можем отказаться от извлечения инвалюты от иностранных моряков и капитанов, в силу чего и пошли на организацию такого бара»
Понятно, что данные заведения обеспечивали валютой не только государство. Государство же они обеспечивали не только валютой:
Гольдштейн и его притон в Одесском порту в январе 1933 года стали предметом специального разбирательства на объединенном заседании работников ВЦСПС, ИМПРА, ЦК «Водников», Торгсина, «Отеля» и «Интуриста». Гольдштейн спокойно признал все факты «антисоветских методов работы», включая и «зазывание моряков в отдельные кабинеты» и «физическую связь». Дело было передано в ЦКК РКИ. Однако уволить его оказалось трудно. Гольдштейн оправдывал спаивание и интимные услуги кельнерш тем, что они служили делу «политической и разведывательной работы»
И, разумеется, нельзя в очередной раз не восхититься умению большевиков находить и использовать дореволюционных специалистов:
Директором одесского Торгсина был некто Гольдштейн. По одним сведениям, до революции в Одессе он владел гостиницей «Лондон», по другим, содержал дом терпимости. Вместе со своим прошлым опытом Гольдшейн принес в Торгсин «пороки капитализма» – взятки, социальную сегрегацию, спаивание моряков, использование проституток для раскрутки клиентов. В материалах Торгсина его имя стало символом распущенности и вседозволенности. В добывании валюты Гольдштейн достиг мастерства. Бар работал всю ночь. Играл оркестр. На работу принимали только красивых девушек. По приказу Гольдштейна кельнерши (официантки) присаживались за столики иностранных моряков, отказывались от дешевых напитков и заставляли моряков покупать дорогие ликеры, шампанское, коньяк. Тут же Гольдштейн устроил витрину, где для дамы можно было выбрать подарок – пудру, духи, шелковые чулки, панталоны. Гольдштейн учитывал и запросы капитанов: в залы, где сидела белая кость, не пускали кочегаров и матросню.